Time is an ocean but it ends at the shore
В метро ехала слепая девочка... Она даже не представляет, в каком вагоне она едет, не может увидеть, на какой станции метро она выходит и в какой поезд нужно сесть. О чем она думает, когда едет в метро? О чем вообще думают слепые люди? Я смотрю на рекламу и думаю... какие-то образы всплывают. Вот я до сих пор не могу понять, почему на рекламе с Fairy изображены собыки, бегущие на запах fairy с лимоном. Не видела ни одной собаки, которая ела бы лимоны. А эта девочка, она же не сможет понять, что ее одежда грязная, если ей кто-нибудь не скажет. Она даже не знает, как она выглядит. И, наверно, ей это не очень важно. Если бы, зрячие, иногда перестали бы так волноваться о том, как мы выглядим, мы бы обязательно стали гораздо мудрее. И все-таки... она не видит неба, она не знает, какого цвета оно бывает. Она наверняка может заниматься музыкой, но никогда не сможет стать художником. Странное чувство заботы я ощущала, когда смотрела не нее, мне хотелось хоть что-то сделать для нее и я боюсь, что это было из чувства жалости. Зачем во мне эта жалость?
До чего жестокий этот мир, до чего злые эти люди! Я все время прячу глаза в тумбочку, но я чувстую гнилой запах этой жизни. И если даже весь мир раскается и зарыдает, Бог все равно не спасет нас вместе с придуманной нами системой координат. Знаки, символы... и все для того, чтобы спастись. Правила, законы... и все для того, чтобы найти виноватого.
И мы чувствуем себя одинокими, как когда мы наедине с собой, так и когда мы в толпе народа. И иногда так хочется, чтобы все они стали голыми и все подряд занимались сексом везде, где только можно: в метро, на улице, на лекции по философии... без стыда и особой любви друг к другу. И пусть родители будут заниматься сексом при своих детях, а не рассказывают им сказки про капусту и аистов. Так хочется, чтобы этот хаос, который творится в мире, стал явным, открытым.
До чего жестокий этот мир, до чего злые эти люди! Я все время прячу глаза в тумбочку, но я чувстую гнилой запах этой жизни. И если даже весь мир раскается и зарыдает, Бог все равно не спасет нас вместе с придуманной нами системой координат. Знаки, символы... и все для того, чтобы спастись. Правила, законы... и все для того, чтобы найти виноватого.
И мы чувствуем себя одинокими, как когда мы наедине с собой, так и когда мы в толпе народа. И иногда так хочется, чтобы все они стали голыми и все подряд занимались сексом везде, где только можно: в метро, на улице, на лекции по философии... без стыда и особой любви друг к другу. И пусть родители будут заниматься сексом при своих детях, а не рассказывают им сказки про капусту и аистов. Так хочется, чтобы этот хаос, который творится в мире, стал явным, открытым.